— Как! — воскликнул Консель. — Они подделывают райских птиц?

— Да, Консель.

— И хозяин знает, как это делают?

— Знаю, Консель. Райские птицы во время летних муссонов теряют свое замечательное хвостовое оперение. Птичьи «фальшивомонетчики» собирают эти перья и ловко вклеивают или вшивают их в хвост какого-нибудь несчастного попугая, предварительно ощипав его. Потом они закрашивают шов, «лакируют» птичку и… посылают в Европу — музеям или любителям — продукт этого своеобразного искусства.

— Что ж, — заметил Нед Ленд, — тем не на что жаловаться. Они ведь получают перья, а ведь это самое главное, если птица не предназначена для еды.

Моя мечта — завладеть райской птицей — таким образом осуществилась, но мечта Неда Ленда о котлете, пока что, была еще далека от воплощения!

Все же к двум часам дня канадцу посчастливилось подстрелить лесного кабана из породы тех, которых туземцы называют «бари-утанг».

Выстрел Неда, доставивший нам настоящее жаркое, был встречен всеобщим восторгом.

Нед Ленд был горд своей удачей. Кабан упал на месте мертвым, как только его коснулась электрическая пуля… Канадец быстро освежевал его и вырезал отличный кусок мяса на ужин. После этого охота возобновилась, и во время ее Неду Ленду и Конселю предстояло еще отличиться.

В самом деле, пробираясь сквозь кустарник, друзья неожиданно для себя вспугнули стадо кенгуру, которые бросились бежать, высоко подпрыгивая на своих эластичных конечностях. Они бежали очень быстро, но электрические пули оказались быстрей.

— Ах, господин профессор, — вскричал Нед Ленд, опьяненный удачной охотой, — какая чудная дичь, особенно в тушеном виде! Какой запас провизии для «Наутилуса»! Два, три, четыре кенгуру. И подумать только, что мы одни съедим всю эту гору мяса, а те ослы даже и не понюхают его!

Я думаю, что, если бы в порыве радости канадец не разболтался, он перебил бы все стадо. Но теперь ему пришлось довольствоваться дюжиной этих интересных млекопитающих, принадлежащих к семейству кенгуровых, разделу двуутробных, как сообщил Консель.

Убитые кенгуру были малорослыми. Они принадлежали к виду зайцеобразных кенгуру. Это ночные животные, днем они крепко спят. Помимо большой быстроты бега, этот вид кенгуру отличается удивительной увертливостью. Несмотря на небольшую величину этого зверька, шкурки его высоко ценятся.

Мы были очень довольны результатами своей охоты, Восторженный Нед предполагал на следующий день вернуться на этот очаровательный остров и перебить всех водящихся на нем съедобных четвероногих. Но он не предвидел, что события обернутся иначе.

Около шести часов вечера мы вышли к берегу моря. Шлюпка стояла на том месте, где мы ее оставили. «Наутилус», издали казавшийся длинным рифом, выступал из; воды в двух милях от нас.

Нед Ленд, не откладывая, занялся приготовлениями к обеду. Он был мастером в поваренном искусстве. Поджариваемые им «отбивные котлеты из бари-утанга» вскоре напоили воздух приятнейшим ароматом…

Но я ловлю себя на том, что становлюсь похожим на канадца и прихожу в восторг от куска жареного мяса. Да простит мне это читатель, как я простил канадцу…

Итак, обед удался на славу. Два вяхиря дополнили меню. Тесто саго, плоды хлебного дерева, несколько плодов мангового дерева, полдюжины ананасов и перебродивший сок кокосового! ореха привели нас в благодушное настроение. Мои достойные товарищи, да и я сам, отяжелели от сытного обеда.

— А что, если мы не вернемся сегодня на «Наутилус»? — предложил Консель.

— Ни сегодня, ни завтра и никогда? — добавил Нед Ленд. В эту секунду у наших ног упал камень.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

МОЛНИЯ КАПИТАНА НЕМО

Не вставая, мы оглянулись в сторону леса. Моя рука замерла на полпути ко рту.

— Камни обычно не падают с неба, — сказал Консель. — Когда же это случается, они называются аэролитами.

Второй камень, брошенный более удачно, выбил из рук Конселя аппетитную ножку вяхиря, подкрепляя вескость его замечания.

Вскочив на ноги и вскинув ружья к плечам, мы все трое готовы были встретить любое нападение.

— Неужели это обезьяны? — воскликнул Нед Ленд.

— Почти, — ответил Консель. — Это дикари.

— К шлюпке! — скомандовал я и направился к морю.

И в самом деле, пора было отступать, так как едва в сотне шагов, на опушке рощи, заслонявшей от нас горизонт, показалось человек двадцать дикарей, вооруженных большими луками и пращами.

Шлюпка находилась на расстоянии двадцати метров от нас.

Дикари приближались не спеша, но с явно враждебными намерениями. Камни

и стрелы сыпались дождем. Нед Ленд не пожелал бросить собранную провизию и, несмотря на угрожающую опасность, потащил к лодке туши убитых кабана и кенгуру.

В две минуты мы перенесли в лодку продовольствие, оружие, столкнули ее на воду, укрепили весла в уключинах и сели грести. Не успели мы отъехать на два кабельтова, как сотня воющих и рычащих дикарей вошла в море по пояс. Я думал, кто их крики привлекут внимание команды «Наутилуса». Но нет: палуба подводного корабля оставалась совершенно пустынной.

Через двадцать минут мы причалили к «Наутилусу».

Люк был открыт. Привязав шлюпку к борту, мы спустились внутрь судна.

Я вошел в салон, откуда доносились звуки органа. Капитан Немо играл с таким увлечением, что не заметил даже моего прихода.

— Капитан, — сказал я. Он не слышал.

— Капитан, — повторил я, прикоснувшись рукой к его плечу.

Он вздрогнул и быстро повернулся.

— Ах, это вы, господин профессор, — сказал он, — Ну, как Евы поохотились? Какие растения нашли?

— Отлично, капитан, спасибо. Но, не скрою, мы привели за собой стадо двуногих, соседство которых мне кажется небезопасным.

— Двуногих?

— Дикарей.

— Дикарей? — насмешливо протянул капитан Немо. — Вас, верно, удивило, профессор, что, ступив ногой на одну из земель нашей планеты, вы натолкнулись на дикарей? Где только нет дикарей!.. Да и чем они хуже других, эти люди, которых вы называете дикарями?

— Но, капитан…

— Что до меня, то я дикарей встречал повсюду.

— Все-таки, — ответил я, — если вы не хотите допустить нашествия этой орды на «Наутилус», советую вам принять меры предосторожности,

— Успокойтесь, не стоит об этом тревожиться.

— Но этих дикарей очень много!

— Сколько?

— Не меньше сотни!

— Господин Аронакс, — сказал капитан, снова опуская пальцы на клавиши органа, — если бы все туземное население Новой Гвинеи собралось на этом пляже, то и в этом случая «Наутилусу» ничто бы не грозило.

Пальцы капитана забегали по клавишам инструмента. Я обратил внимание на то, что он ударял только по черным клавишам, что придавало его музыке минорный оттенок. Вскоре он забыл о моем присутствии и весь отдался музыке. Я не осмелился больше отвлекать его и тихо вышел.

Я поднялся на палубу. Ночь уже вступила в свои права — в этих низких широтах день уступает место ночи сразу, без сумерек. Остров Гвебороар чуть виднелся в темноте. Но многочисленные огни костров, разведенных на берегу, свидетельствовали о том, что дикари и не думали покидать его.

Я оставался в одиночестве на палубе в продолжение долгих часов, то вспоминая про туземцев, но уже без всякого беспокойства, так как капитан Немо заразил меня своей уверенностью, то просто отдавшись очарованию этой тропическом ночи.

Мои мечты обращались к Франции при взгляде па звезды, сверкавшие на северном склоне неба, которые через несколько часов должны были увидеть мою родину.

Луна стала подниматься, гася созвездия. Я подумал, что этот преданный спутник земли через два дня проделает тот же путь на небе, чтобы поднять морскую воду и снять «Наутилуса с его кораллового ложа.

Около полуночи, убедившись, что потемневшая поверхность воды так же спокойна, как и спящий под сенью деревьев берега я вернулся в свою каюту и спокойно заснул.

Ночь прошла без происшествий. Дикари, очевидно, испугались одного вида чудовища, лежавшего на воде. Сквозь открытые люки они имели возможность свободно проникнуть внутрь „Наутилуса“.